ФП-политобзор

Сирия сегодня: что дальше?

Текущую ситуацию в Сирийской республике следует обозначить в терминах классического междуцарствия, которое сохранится до марта 2025 года на период деятельности временного правительства во главе Мухаммедом аль-Баширом. Пришедшие к власти суннитские сирийские группировки – Хайат Тахрир аш-Шам[1] (ХТШ), Сирийская национальная армия (СНА) – и курдские Сирийские демократические силы (СДС) и Отряды народной самообороны (YPG) на ближайшие месяцы станут теми акторами[2], от которых будет исходить воля по организации политического консенсуса между друг другом. В этом контексте любопытно обратиться к тем внешнеполитическим действиям, которые Россия и Турция будут предпринимать в изменившихся условиях.

Что касается Анкары, то стоит говорить, что нынешний «расклад сил» турецкое политическое руководство может себе занести в актив. Причем, те заявления, которые лично Р.Т. Эрдоган адресовал международной общественности, будь то совершение намаза в мечети Омейядов в Дамаске в ближайшем будущем в 2014 году[3] или проведение очередной военной операции против курдов в 30-км зоне на севере Сирии в мае сего года[4], сегодня стали играть «другими красками». СНА, причисляемые к «прокси-силам» Турции в Сирии, в ближайшее время станут тем инструментом, который будет обеспечивать постепенное уменьшение влияния поддерживаемых США курдских группировок на стратегических участках на востоке Сирии[5]. В определенной степени в следующие несколько месяцев мы, возможно, сможем наблюдать более плотную работу турецких политиков с формируемыми сирийскими властями по части налаживания финансово-экономических связей в восстановлении страны, а также системную военно-политическую работу в буферной 30-киллометровой зоне на севере сирийского государства. Но естественно, что работа по восстановлению новой Сирии не будет концентрироваться в руках турецких компаний, определенно новую роль в политическом и экономическом смысле будут играть такие страны, как Саудовская Аравия, Катар, ОАЭ. В общем и целом, события в Сирии могут повысить предвыборный рейтинг Партии справедливости и развития (ПСР) внутри страны, который сегодня находится в конкурентной борьбе с оппозиционной Народно-республиканской партией (НРП)[6], всячески использовавшей сирийское досье в качестве средства для понижения рейтинга ПСР и лично Р.Т. Эрдогана внутри страны.

Для России период междуцарствия в Сирии – это время для налаживания более плотного диалога с новыми властями Сирии, потерянного после свержения правительства Б. Асада. Объективными сложностями, которые могут препятствовать выстраиванию данного диалога – это, во-первых, политическая «чересполосица» в руководящих эшелонах сирийских властей, где старые методы, работавшие в середине-конце 2010-х годов, могут быть не столь эффективны. Во-вторых, еще одной сложностью может являться более ощутимое влияние турецкого политикума в стране, которое раньше сдерживалось дипломатической игрой с Ираном в рамках Астанинского формата. На данный момент времени следует занести в актив российского руководства установление контакта с текущим сирийским руководством[7], а также начало переговоров о сохранении российских военных в авиационной базе Хмеймим и в военно-морском порту Тартус[8]. Но нельзя исключать перемещение военно-технической инфраструктуры Российской Федерации вне границ современной Сирии в другое государство, симпатизирующее Москве. Данный подход российской стороны следует считать целесообразным, учитывая схожий пример с оперативной эвакуацией американских вооруженных сил из Афганистана в 2021 году, который сказался на общих репутационных потерях Вашингтона не только в Афганистане, но и  Центральноазиатском регионе в целом.

Кроме того, с большей долей вероятности старый состав стран-участников Астанинского формата по Сирии может претерпеть изменения с точки зрения увеличения количества ближневосточных стран, которые будут также пытаться оказывать политическое влияние и предоставлять свои «добрые услуги» успешных медиаторов. Если ранее данный переговорный формат функционировал в составе «тройки» стран (России, Ирана и Турции), то в перспективе он может трансформироваться в сторону приглашения таких заинтересованных сторон региона, как Катар, Саудовская Аравия, Иордания, Египет, Ирак. Думается, что такая конфигурация стран усилит более мягкий подход по выходу Сирийской республики из кризиса. Как итог, следует прогнозировать, что российским властям в определенной степени придется по-новому выстраивать систему политического влияния в одном из крупных конфликтных узлов на Большом Ближнем Востоке, лавируя в условиях относительной нестабильности политической системы новой Сирии, экономического и гуманитарного кризиса, а также складывания элитарных групп, которые будут непосредственно заниматься управлением в Дамаске.

Об авторе: Щербаков Илья Михайлович, аспирант ФП МГУ, практикант ИМЭМО РАН

[1] Признана террористической и запрещена в России.

[2] https://t.me/vzglyad_ru/112432

[3] https://www.middleeastmonitor.com/20140130-erdogan-vows-to-pray-in-damascus-umayyad-mosque/

[4] https://vz.ru/news/2024/5/6/1266840.html

[5] https://ria.ru/20241213/siriya-1989114432.html

[6] https://t.me/turkiye2_0/5183

[7] https://ria.ru/20241212/siriya-1988911635.html

[8] https://www.rbc.ru/politics/12/12/2024/675b14589a7947602c12792b