#ФПполитобзор
Илья Щербаков, аспирант факультета политологии МГУ им.М.В.Ломоносова, практикант ИМЭМО РАН
Начало этого года ознаменовалось «перезагрузкой» важных политических процессов в международной политике. Один из таких процессов, запуск которого ожидала мировая общественность – это возобновление торговой войны между США и Китаем, которое активно анонсировал в прошлом году в своих предвыборных обещаниях президент Соединенных Штатов Дональд Трамп. Нужно сказать, что новое обострение торгово-экономических отношений двух стран – это продолжение тех событий, которые начались в 2018 году между Вашингтоном и Пекином во время первой президентской каденции Д. Трампа.
4 февраля сего года президент США Д. Трамп в рамках выполнения своих предвыборных обещаний ввел пошлины на все импортные товары из Китая в размере 10 %. В тот же день, в качестве ответной меры Министерство торговли Китая приняло решение о повышении на 15 % ввозных пошлин, затрагивающих американский импорт угля и сжиженного природного газа, и на 10 % — в отношении около десятка статей импорта, включая сырую нефть, легковые автомобили повышенной проходимости с объемом двигателя от 2,5 л, некоторые грузовые автомобили, а также сельскохозяйственные машины и оборудование. Особое место среди ограниченных статей занимают поставки Китаем в США редкоземельных и щелочных металлов, используемых в микроэлектронике и сфере IT (вольфрам, теллур, висмут, индий, молибден). Если обратиться к цифрам, то за 2024 год общий объем китайского импорта из США, попавшего под ограничения, составил около 14 млрд долларов. Кроме того, в китайско-американской торговле с 2005 года стабильный показатель торгового дефицита США составляет около 200 млрд долларов ежегодно.
Как это отразится на политических взаимоотношениях в геополитическом треугольнике США-Китай-Россия, с учетом его стратегической важности для системы современных международных отношений? Стоит отметить, что логика действий администрации Д. Трампа продиктована не только задачей нивелирования существующего торгового дефицита, но и укрепления политической поддержки со стороны промышленных и рабочих социальных слоев, которые находились «в тени» предыдущей администрации США при Д. Байдене. Особо на себя обращает внимание, что введение экономических ограничений в текущих условиях обосновывается американским президентом через применение закона о международных чрезвычайных экономических полномочиях (IEEPA) 1977 года. В свою очередь Китай, учитывая всю сложность выстроенных торговых связей с Вашингтоном, будет пытаться минимизировать влияние американских ограничений различными способами, не нарушая выстроенный порядок связей между бизнесом и обществом. Например, ограничения в области поставок сырой нефти, газа и угля сегодня компенсируется торговлей Пекина с другими странами: Саудовской Аравией, Россией, Австралией. В целом усиление торговой войны между Пекином и Вашингтоном приведет к наращиванию поставок товаров, попавших под взаимные ограничения, со стороны третьих стран (в особенности из стран Азии и Латинской Америки).
Что касается реакции России, то необходимо учитывать, несколько актуальных аспектов ее позиции в контексте возобновившейся торговой войны США и Китая.
В отношении Китая, вполне очевидно, что Россия продолжит действовать строго в русле объявленного «стратегического партнерства» с Пекином, носящего всеобъемлющий характер. На надгосударственном уровне, следует предполагать, что Россия, несомненно, продолжит реализацию стратегической линии по укреплению евразийского пространства как зоны свободного экономического обмена для его участников, защищенного от влияния третьих сторон. Общая тональность и характер российско-китайских отношений продолжит оставаться позитивной. Примерами, выражающими подобную тональность, являются энергетическая и транспортная дипломатия Москвы и Пекина. Энергетическая дипломатия будет выражаться в развитии газопровода «Сила Сибири» и ряда других совместных газовых проектов. Особенностью транспортно-логистической дипломатии России и Китая будет дальнейшее поступательное развитие северного транспортного коридора в рамках международной инициативы «Один пояс, один путь».
В контексте торгово-экономических отношений США и России, несмотря на противоречивые сигналы президента Трампа о необходимости урегулирования ряда острых вопросов двусторонних отношений, пока следует прогнозировать, что санкционное давление, инициированное Соединенными Штатами, продолжится. Для примера напомним, что ещё в период первой президентской каденции Д. Трампа Россия, несмотря на санкционные ограничения, продолжала оставаться одним из лидеров по поставке таких товаров, как нефть и продукты вторичной переработки (мазут), алюминий, уран, золото, драгоценные металлы, удобрения, титан, морепродукты. Тем не менее, с введением американским президентом в 2018 году торговых пошлин на алюминий экспорт данного ресурса со стороны России прекратился. В дальнейшем, количество санкционных ограничений на большинство товаров сырьевого экспорта Российской Федерации кратно возросло, затрагивая и такие важные товары, как нефть, газ и природный уголь, что сподвигло руководство нашей страны к принятию ответных ограничительных мер, а также выработке стратегических планов по переориентации традиционных транспортно-экономических потоков на Восток.
Таким образом, новый виток торговой войны между США и Китаем, с одной стороны, не будет оцениваться Россией в терминах «неожиданности» с учетом имеющегося опыта реагирования на ограничения. С другой стороны, для нашей страны роль незападных государств и складывающихся с ними экономических отношений будет продолжать кратно увеличиваться как по линии взаимодействия в рамках интеграционных объединений (БРИКС, ШОС, ЕАЭС, СВМДА[1]), так и по линии традиционно функционирующих двусторонних отношений.
[1] Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии.
